– И часто у тебя так? – поинтересовался Илюшин, напившись.

– Н-н-нет.

– А если не врать?

– Раньше часто было, – сознался Адриан. – Меня из-за этого из цирка выгнали.

– Лечиться не пробовал?

Юноша не обиделся:

– Пробовал, – закивал он. – Есть улучшения!

– Неужели! – Илюшин снова потрогал горло и прокашлялся. – Ладно, оставим пока эту тему. Кто Ирину убил?

Адриан все-таки нашел мячик и протянул ему. Сидя на полу, несчастный, взмокший от переживаний, он походил на обиженного подростка и ничем не напоминал то оскаленное чудище, которое чуть не придушило Макара пятью минутами ранее.

– Я не знаю… – Он чуть не плакал.

– Но какие-то предположения у тебя есть? – резко бросил Илюшин. – Или ты совсем глупый? Пять человек было на судне, из них троих убили, а ты мне какую-то ахинею несешь в ответ! И еще смеешь впадать в невменяемое состояние, когда я говорю, что убил, по всей видимости, ты.

Адриан отполз от него подальше, мячик осторожно положил на стол.

– Это не я! – Губы у него плясали. – У Никиты врагов много, они прислали наемника!

– К яхте не приближалось никакое судно!

– Они стерли записи. Я видел, такое возможно!

– Где ты такое видел?

– В фильмах! – со всей убедительностью заверил Адриан.

Макар вздохнул. У него не просто неуравновешенный гей, а гей с припадками неконтролируемого бешенства.

Нет, выполнить пожелание Будаева невозможно. Ему не найти убийцу. Каждый из этих двоих мог совершить преступление, теперь это ясно. И что бы там ни твердила Шошана про размер тестикул у Адриана, ясно одно: они здесь не задействованы. Его вспышки имеют болезненную природу, а значит, он вполне мог в припадке расправиться не только с женой Никиты, но и с двумя охранниками.

– Так вы не скажете Никите? – жалобно проблеял Адриан, напоминая о себе.

Макар перевел на него задумчивый взгляд и подкинул шарик почти до самого потолка. Ему еще ни разу не удавалось поймать его с такой высоты.

– С одним условием, – сказал он, улыбнувшись одними губами. – Если ты поможешь мне бежать отсюда.

Илюшин раскрыл ладонь, не глядя, и мячик приземлился точнехонько в нее.

Глава 15

Неделя ушла на подготовку. Причем все эти семь дней Илюшин готовил не собственно побег, а самого себя. Он не мог позволить себе потерять сознание от слабости где-нибудь возле побережья, плюхаясь на волнах в украденной лодке.

Побег вплавь, как он объяснил Адриану, не стоило даже обдумывать всерьез. Да и зачем, когда на разъездной шлюпке стоит отличный мотор? Дело оставалось за малым: спустить шлюпку на воду и добраться на ней до побережья, не перевернувшись по пути.

Эта простая на вид задача осложнялась, во-первых, тем, что Илюшин в его нынешнем состоянии не способен был даже полноценно удержать руль. Во-вторых, по яхте курсировала охрана, которая вряд ли стала бы снисходительно наблюдать за его манипуляциями с лодкой. В-третьих, Макар понятия не имел, куда плыть. Ему нужно было не просто добраться до суши, а высадиться в таком месте, где имелся населенный пункт с полицейским участком. От безлюдного полуострова пользы было бы немного.

С учетом осложнений, для одного человека задача выглядела невыполнимой. Именно поэтому Илюшину потребовался сообщник.

Поначалу пользы от Адриана было немного. Он даже не знал, в какой точке побережья они находятся. Его это попросту не интересовало. С таким же успехом они могли дрейфовать возле берегов Южной Америки – Адриан был слишком озабочен тем, что происходило на яхте, чтобы замечать то, что существовало вне ее.

Макар понял, что именно неуравновешенность и возбудимость делали юношу притягательным в глазах Будаева. Вот что Никита называл стихией! Двух разговоров с Адрианом Илюшину хватило, чтобы понять: Никита целенаправленно раскачивал психику парня, с удовольствием наблюдая вспышки гнева, подобные той, что довелось испытать на себе Макару.

«Я его когда-нибудь прикончу!» – с яростью заявил юноша, придя после очередной встречи с Никитой. «А можно пораньше?», – хотел попросить Илюшин, но удержался. Нельзя покушаться на образ кумира. А Будаев, даже доводивший Адриана до белого каления, все равно оставался его кумиром.

Заставлять его украсть карту было слишком рискованно. Но Адриан мог пересказать то, что увидел.

После встречи с Шошаной Илюшин почти уверился, что их не подслушивают. Он не просто так бросил реплику о том, что Будаев торговал поддельными лекарствами: дойди эта фраза до Никиты, тот не преминул бы наказать обнаглевшего сыщика. Вряд ли Илюшина, по примеру незадачливых охранников, стали бы макать в воду. Для него хозяин яхты придумал бы что-нибудь более изощренное.

Но никакой реакции на эту выходку не последовало. Значит, в каюте Макара они с Адрианом могли беспрепятственно обсуждать план побега.

«Если меня поймают, – заверил его Илюшин, – я буду очень убедителен и докажу, что именно ты убил Ирину. Сомневаешься в моих способностях?» Адриан отрицательно замотал головой. «Вот и отлично. Ты так же заинтересован избавиться от меня, как я в том, чтобы больше никогда вас не видеть».

Илюшин лукавил. Он собирался еще встретиться с Будаевым после своего побега. Но посвящать Адриана в эти планы было не обязательно.

Он начал плавать в бассейне, сначала по пять минут, но с каждым заходом в воду увеличивая время. За ним постоянно присматривал голем Сеня: ходил по краю бассейна, не прячась от солнца, взирал подозрительно, словно опасаясь, что пленник может внезапно уйти на дно и раствориться в синих глубинах. Только на третий день тренировок он позволил себе скрыться под тентом. Но и оттуда Макар затылком чувствовал пристальный взгляд.

Плавал Илюшин плохо. После двух кругов принимался дышать по-собачьи, доплывал до бортика и выползал на нагретый кафель. Долго лежал на животе, закрыв глаза. Потом съезжал обратно и опять героически преодолевал свои сто метров – с тем же результатом.

Доктору он пожаловался на усиливающиеся головные боли.

– Вы перенапрягаетесь, – осуждающе заметил тот. – Больше спите, меньше тревожьтесь.

– Мне тяжело спать в замкнутом пространстве. Просыпаюсь по двадцать раз за ночь. Не представляю, как вы это выдерживаете.

Врач нахмурился.

– В моей каюте есть иллюминатор, но это здесь ни при чем, я мог бы спать и без него. Важно другое. У вас всегда так было, или началось только на яхте?

– Было, сколько себя помню.

– В лифтах нормально ездите?

– Застревать не люблю, – признался Илюшин.

Врач почесал бородку.

– Я попробую поговорить с Никитой. Крепкий сон для вас сейчас очень важен.

Одновременно с попыткой привести себя в форму Макар занимался имитацией бурной деятельности. От него ждали расследования, и он вел расследование.

Если верить словам Будаева, а у Илюшина пока не было оснований в них сомневаться, второго июня яхта «Одиссей» встала на якорь в трех километрах от бухты Порто Рионис. Шошана любила плавать ночами в открытом море, поэтому в порт заходить не стали. Выставили стояночные огни, и Никита с двумя охранниками отправился на катере в город.

«Со мной поехали Саламат и Сеня», – сказал он.

«А Василий?» – спросил Илюшин, вспомнив широкоплечего быка на краю бассейна.

«Его не было на яхте. Он присоединился к нам позже».

Никита Будаев покинул судно в одиннадцать вечера, договорившись о встрече на берегу с хозяином винодельни. Шошана и Адриан остались на борту, каждый, как уверял, сидел безвыходно в своей каюте. Шошана не пожелала плавать, поскольку вода слишком нагрелась за день, а юноша был слишком огорчен тем, что его не взяли.

Ирина Будаева, двадцати восьми лет, около полуночи вышла из спальни и прошла в гостиную, где открыла бар и налила себе бокал коньяка. Время смогли установить благодаря телефонному звонку: без пяти двенадцать она ответила мужу и, по ее утверждению, находилась в это время в каюте. Разговор с обеих сторон вышел не слишком любезным, и Ирина, судя по всему, решила выпить, чтобы успокоиться. «Фрапен Кюве» оказался последним, что она попробовала в жизни. «Не самый плохой напиток для приговоренного», – заметил про себя Макар с долей свойственного ему цинизма.